Творческий процесс

Книги и читатели

Всё, как всегда: читатель мечтает об идеальной книге, книга – об идеальном читателе. Вопрос идеала субъективен. Поэтому книгу, как и одежду, лучше выбирать, не ориентируясь ни на какие списки и рейтинги, а самому, «примерив», прежде чем купить, хотя бы фрагмент текста. Не всё, что модно в этом сезоне, годится. Зато, когда находишь книгу по душе, сродняешься с ней, как с любимыми джинсами. Она словно сшита по тебе – в ней твои собственные мысли и чувства. В ней всегда лично для тебя найдётся импульс к обновлению. Но, думаю, существуют и универсальные произведения, способные привнести что-то ценное в любого человека. Самый простой пример - «Маленький принц» Экзюпери.
Что касается «идеального читателя», могу сказать, что среди любителей чтения конечно есть свои Рихтеры и Гилельсы. Их роль в рождении книги не уступает роли исполнителя в рождении музыки. Одарённый читатель способен извлечь из хорошей книги целое мироздание. Допускаю, что у такого читателя книга может «звучать» даже лучше, чем у автора. Порой эти люди становятся литературными критиками, но в основном всё же пожинают плоды своего таланта в одиночку.

Профи или дилетант

В последнее время почувствовала: как-то стало легко работаться, и поняла, что боюсь однажды проснуться «профессионалом». Мне кажется, с приходом ремесленной уверенности, уйдёт нечто большее - «ангелы» улетят, раз ты всё можешь и без них. По мне, лучше бы вечно быть «дилетантом» под их опекой.
Тогда есть надежда, что в ответ на смиренную просьбу тебе пошлют любовь, без которой ни за какую книгу, ни с каким четырежды мастерством не стоит и браться. Не башмаки ведь тачаем.
По этой же самой причине гордиться удавшейся книгой или музыкой невозможно. Можно только испытывать счастье от того, что на тебя свалилась красота.
Однажды услышала с детства знакомую мелодию Рыбникова из фильма «Тот самый Мюнхгаузен», и поняла: человек в здравом уме не может считать подобное чудо собственным достижением! Никакое мастерство не позволит создать столь совершенную мелодию – иначе их были бы тысячи. Такую музыку можно только получить в подарок и помчаться показывать людям. Смотрите, что мне – что нам с вами - подарили!

Персонаж

Сначала падает атмосферное давление, дует ветер, приходит гроза, иногда дожди или снегопады, иногда просто хмурь, туманы, непроглядная серь. И вот, из такой ненастной погоды, буквально, как Мэри Поппинс, возникает герой.
Не люблю слишком обременять героев плотью и вещами. Некоторая прозрачность их для того нужна, чтобы сразу открывался вечный внутренний мир. Как человек наедине с собой, в своих размышлениях, лишен телесности, так и они. Они живут совестью, чувством, мыслью – всё не материальными понятиями. Облик не так уж важен. Примерно те же доводы к «непрописанности» Живаго. Кстати, и Христос евангелистами «не прописан».

На что это похоже

Сочинение книги можно уподобить работе над картиной маслом. Она проступает не линейно, а единовременно. Сначала идёт подмалёвок – общий фон, в котором определяется дух будущей книги, намечаются очертания ещё не внешних - внутренних конфликтов.
На этом этапе ещё нет плана событий, но уже видна линия духовного преображения героев. Дальше начинается проработка. Теперь уж различимы точки основных событий, намечены линии персонажей. А дальше в произвольном порядке – как бог на душу положит – идёт прорисовка фрагментов.
Иногда мне кажется, что я не рисую новую картину, а расчищаю записанную фреску. То есть, книга уже существует – мне надо только провести реставрацию, точно поймать момент, где явлен нужный слой.
Могу бесконечно «счищать» уже готовую фразу, абзац, эпизод или даже целый характер, пока не увижу, что добралась до подлинного «слоя». Мне не жалко на это времени – ни года, ни трёх, ни пяти.
Я сама очень люблю книги, где авторы расчистили и выслушали свою правду до дна, и не вполне понимаю смысл творчества, когда набрасывают планчик, набивают в «экселе» табличку с персонажами – кто, где, когда, и строчат, положившись на своё человеческое «мастерство». «Табличка» уместна только на продвинутом этапе – для наведения порядка в ворохе даров.

Как пишутся рассказы

Если про построение романа можно сказать на определённом этапе, что это костяк, обрастающий деталями в зависимости от пожеланий автора, то с рассказом дела обстоят куда жестче. По моему ощущению, создание рассказа - это создание формы наподобие опалубки, которая затем даже не «обрастает», а попросту заливается словами. Когда форма определена, слов уже не может оказаться больше или меньше. Их ровно столько, сколько «войдёт». Нельзя недолить, нельзя перелить. Ты просто пишешь и чувствуешь – в этом месте хватит, и в этом больше нельзя, а вот здесь ещё видны борта, надо добавить.
Потому рассказ кажется мне, с одной стороны, «технологичным» - подчиненным неким почти физическим законам. Но с другой стороны – от этой строгой, не зависящей от авторского расчета технологии всё же остаётся ощущение чуда. Как будто ты принес в невидимую мастерскую «отрез» жизненных впечатлений – и там, при помощи чьих-то невидимых рук из этой материи кроится и шьется по законам гармонии нечто, чему ты сам потом удивишься.